Романтизм - (франц. romantisme), идейное и художественное направление в европейской и американской духовной культуре кон. 18 — 1-й пол. 19 вв. Как стиль творчества и мышления остается одной из основных эстетических и мировоззренческих моделей 20 века.
Романтизм возник в 1790-е гг. сначала в Германии, а затем распространился по всему западноевропейскому культурному региону. Его идейной почвой были кризис рационализма Просвещения, художественные поиски предромантических течений (сентиментализм, «штюрмерство»), Великая французская революция, немецкая классическая философия.
К основным особенностям романтического стиля надо отнести игровую стихию, которая растворяла эстетические рамки классицизма; обостренное внимание ко всему своеобычному и нестандартному (причем особенному не просто отводилось место во всеобщем, как это делал барочный стиль или предромантизм, но переворачивалась сама иерархия общего и единичного); интерес к мифу и даже понимание мифа как идеала романтического творчества; символическое истолкование мира; стремление к предельному расширению арсенала жанров; опору на фольклор, предпочтение образа понятию, стремления — обладанию, динамики — статике; эксперименты по синтетическому объединению искусств; эстетическую интерпретацию религии, идеализацию прошлого и архаических культур, нередко выливающуюся в социальный протест; эстетизацию быта, морали, политики.
В изобразительном искусстве романтизм наиболее ярко проявился в живописи и графике, менее отчетливо — в скульптуре и архитектуре (напр., ложная готика). Большинство национальных школ романтизма в изобразительном искусстве сложилось в борьбе с официальным академическим классицизмом. Развиваясь во многих странах, романтизм повсюду приобретал яркое национальное своеобразие, обусловленное местными историческими традициями и условиями. Наиболее последовательная романтическая школа сложилась во Франции, где художники, реформируя систему выразительных средств, динамизировали композицию, объединяли формы бурным движением, использовали яркий насыщенный колорит и широкую, обобщенную манеру письма (живопись Т. Жерико, Э. Делакруа, О. Домье, пластика П.Ж. Давида д'Анже, А.Л. Бари, Ф. Рюда). В Германии и Австрии раннему романтизму свойственны пристальное внимание ко всему остроиндивидуальному, меланхолически-созерцательная тональность образно-эмоционального строя, мистико-пантеистические настроения (портреты и аллегорические композиции Ф.О. Рунге, пейзажи К.Д. Фридриха и Й.А. Коха), стремление возродить религиозный дух немецкой и итальянской живописи 15 в.(творчество назарейцев); своеобразным сращением принципов романтизма и «бюргерского реализма» стало искусство бидермейера (творчество Л. Рихтера, К. Шпицвега, М. фон Швинда, Ф.Г. Вальдмюллера). В Великобритании романтической свежестью живописи отмечены пейзажи Дж. Констебла и Р. Бонингтона, фантастичностью образов и необычностью выразительных средств — работы У. Тёрнера, привязанностью к культуре средневековья и Раннего Возрождения — творчество мастеров позднеромантического движения прерафаэлитов Щ.Г. Россетти, Э. Бёрн-Джонса, У. Морриса и др.). В других странах Европы и Америки романтическое движение было представлено пейзажем (живопись Дж. Иннесса и А.П. Райдера в США), композициями на темы народного быта и истории (творчество Л. Галле в Бельгии, Й. Манеса в Чехии, В. Мадараса в Венгрии, П. Михаловского и Я. Матейко в Польше и др.).
Жерико, Делакруа и его последователи. Решительным отступлением от классицизма, по содержанию, была картина Жерико: «Плот фрегата „Медуза“», сюжет которой основан на действительным и вдобавок современном событии [Французский фрегат "Медуза" погиб в 1816 г.; плавание спасавшихся на плоту уже продолжалось 12 дней, когда фрегат "Аргус" снял с него несколько десятков умиравших людей. В 1875 г. у Жерико был подражатель, в лице Альфреда Ролля.]; в салоне 1819 г. картина эта пользовалась поразительным успехом. На плоту, сделанном из остатков фрегата, движущемся среди волн, под плохим парусом, группа полуживых людей и трупов изображена в тот момент, когда вдали стал виден парус корабля. Хотя и в этом произведении выразительность форм и лиц замечательнее колорита, тем не менее, мало чем нарушаемый однородный серый тон производит впечатление. К сожалению, Жерико через немного лет после этой картины умер, не исполнив дальнейших своих художественных намерений. Следует заметить, что этот отрицатель К., художник-реалист, вышел из мастерской Герена. Трудно сказать, как был бы встречен Жерико в первые годы нашего столетия, если б вообще он был тогда возможен; но теперь революционное для искусства его направление происходило опять в период развития либеральных идей во французском обществе. Только в 1818 г. последние войска союзников очистили Францию, и реставрация пошла своим путем; но уроки большой революции не остались бесследными, и умы медленно и другим уже порядком подготовляли вторую революцию. Живопись, которая послушно следовала за переменами общественного строя, хотя и не могла, по существу своему, следить за всеми изгибами быстрого течения идей, но и теперь постепенно подготовлялась к перевороту, который и принял решительный характер в произведениях Делакруа, начиная с его картины «Лодка Данте», появившейся в салоне 1822 г., т. е. через 3 года после «Плота фрегата „Медуза“». Ученик классика Герена, Делакруа шел, однако, решительно против наставлений своего учителя. Картина была встречена частью общества и критики с порицанием, другой — с восторгом. Даже Гро, классик по принципу, одобрил колоритность картины, посоветовав художнику усовершенствоваться в рисовании форм. Сцена взята из «Божественной комедии» Данте, из 8-й песни Ада, изображает страшное плавание поэта в сопровождении Вергилия по водам Гневных. За этой картиной следовало «Избиение на острове Хиосе», тоже возбудившее большие похвалы не только за выражение сильных страстей, но и за то, что художник заявил себя врагом деспотизма и другом свободы; все симпатии были на стороне несчастных героев греческого восстания против их притеснителей — турок. Сторонники же К. осуждали эту картину сильнее первой, и тот же Гро, перефразируя название картины, называл ее «избиением живописи». С обеих сторон писались чрезвычайно страстные критические статьи; взгляды казались непримиримыми, так как одни — принципом искусства считали красоту форм и линий, благородство которых не должно нарушаться даже страданием, и античные темы наиболее подходящими для олицетворения своих взглядов; другие находили красоту в силе выражения и в жизни, для воспроизведения которых необходим сильный колорит, разнообразие в красках и тонах, как одно из средств для перенесения зрителя в действительность. Одни требовали от художника прежде всего умственной работы, другие — воодушевления чувством. Давид ставил красочность в подчиненное положение рисунку, т. е. линиям и форме, и соответственной композиции; техника живописи школы была спокойная и колоритность допускалась насколько была необходима для отличия одного предмета от других.
Одни находили композицию Делакруа в «Избиении на острове Хиосе» беспорядочной, не подчиняющейся никаким правилам, неизящной, а живопись эскизной, недоконченной, формы же людей неправильными, выразительность — грубой; поклонники же Делакруа прощали ему недостатки рисунка, не всегда замечая их, увлеченные характерностью лиц и положений и романтизмом или драматичностью целого. Делакруа говорил о себе: «для меня никакая работа невозможна, если в ней воображение не играет роли. Если я не нахожусь в волнении, как змея в руке пифии, я остаюсь холодным; это надо признать и этому надо подчиниться». Но при таком темпераменте, не выражавшемся, впрочем, в его жизни, он все-таки настойчиво преследовал художественную идею и трактовал ее на всевозможные лады, чему много доказательств в 6000 рисунках, оставшихся после его смерти. Художественный темперамент заставлял его искать темы пылкие, выражать страсти, доведенные до крайних пределов; кисть его как бы поспешная, но в сущности решительная; краски он брал все, но не беспорядочно, и сочетал их гармонично. Но работа гладкая, слитная, повсюду одинаково обдуманная и одинаково ко всем частям картины относящаяся, как у Давида, не могла бы выразить то, чего искал Делакруа. Сюжеты, соответствующие его темпераменту, художник искал и находил не в истории, а в созданиях литературы, где если и встречались описания исторических лиц и события, то уже прошедшие через воображение. Делакруа увлекался сочинениями Данте, Байрона, Шекспира, Гёте, Вальтера Скотта; отсюда появились его, кроме уже названных картин: «Печальная Греция на развалинах Миссолунги», «Обезглавливание Марино Фалиеро», «Смерть Сарданапала», «Убиение люттихского епископа Арденнским вепрем, Вил. Деламарком» (из «Квентина Дорварда»). Последняя из названных картин (при огневом освещении) производила страшное впечатление зверскими лицами и дикой страстностью действующих лиц сцены. Делакруа получил от своих поклонников название «Виктора Гюго живописи», а враги называли его «Робеспьером и палачом живописи». Новое направление, данное живописи, к которому быстро примкнули очень многие, было названо романтическим. Делакруа, в противоположность Давиду, вел жизнь спокойную, не вступался в политику, и только раз на борьбу партий отозвался картиной «Свобода на баррикадах», где фигурой женщины воплотил поэтическое произведение Огюста Барбье, написанное вскоре после июльской революции [Критика, впрочем, еще не вполне решила, кто у кого заимствовал: живописец ли у писателя, или наоборот.]. После того как В. Гюго написал «Les Orientales», Делакруа, в поисках за колоритным, путешествует в Танжере и Алжире, результатом чего являются картины блестящего колорита — «Алжирские женщины в гареме», «Еврейская свадьба в Марокко» и др., где темы его уже спокойны. Из романтиков заслуживает упоминания Эжен Девериа, на время затмивший было основателя школы своей картиной «Рождение короля Генриха IV»; кроме того, Сигалон, Потерле, Буланже, С. Эвр — все романтики второго разряда. Сигалон (1788—1837) писал кровавые, приводящие в ужас сцены: «Нарцисс» и «Локуста, испытывающая яд на невольнике» (1824), «Иозабет в резне», Буланже — «Мазепа, привязанный к дикой лошади», сцены несчастия из «Ромео и Джульетты» и «Лукреции Борджиа» В. Гюго, «Юдифь», «Триумф Петрарки» — все это смелым колоритным способом новой школы. В 1861 г. он выставил «Шабаш», по В. Гюго, — дикий танец хаотически переплетенных фигур. Ари Шеффер любил изображать страсти не столь пылкие и тревожные, однако глубоко проникающие в сердце, чем отличается от Делакруа, но тем не менее он — романтик. «Труп Гастона де Фуа на поле битвы под Равенной» — первая, уже решительно к романтической школе принадлежащая картина, «Сулиотские женщины» (1827) — еще более, «Фауст и Мефистофель» (1881), «Гретхен», «Франческа да Римини» (В Кушелевской картинной галерее, в СПб. академии художеств.), по Данте, «Паоло» (1835) и много религиозных картин.
Александр Габриель Декан в сценах восточной жизни превосходно изображал колоритную игру света и цветов («Турецкий патруль», «Турецкая караульня», «Обезьяна-живописец», «Обезьяна-музыкант»). Он любил изображать библейские сцены и даже воображал, что к этому роду у него особое призвание; помещал фигуры среди больших пейзажей романтического характера. Главное его достоинство — колоритность. Камилл Рокеплан (1803—1855) — романтик, хотя и вышел из классической школы: «Сцена из Признаний Руссо», «Влюбленный лев», «Антикварий», «Сцена из Варфоломеевской ночи»; Эжен Изабе (сын Жана-Батиста), Нарцисс Диаз; Роберт Флери брал исторические сюжеты и отличался хорошим рисунком: «Сцена из Варфоломеевской ночи», «Марино Фалиеро», «Религиозное состязание в Пуасси» (1840). Александр Гессе (род. в 1805 г.), ученик Гро, тоже ушел от классицизма Некоторые из этих художников, равно как и Шанмартен, Жигу, Клеман Буланже, колебались между разными стилями. И в самом деле, романтизм не имел определенных, ограничивающих и стесняющих правил, индивидуальность художников была настолько свободна, что некоторые из них даже известны только виртуозностью, другие брали сюжетом сцены просто из произведений новейших модных писателей и жили чужим вымыслом во что бы то ни стало. Некоторые, как мы видели, изображали безобразие или крайности, возбуждавшие отвращение. Поэтому романтизм имел своих врагов, которые считали принципы романтиков столько же ложными, как и принципы Давида. Этот замкнулся в древнем языческом мире, романтизм — преимущественно в средних веках, по Вальтеру Скотту; была только хронологическая перестановка. Романтики на все лады писали мучеников Шатобриана и брали типы из литературы до Альфреда Мюссе и Эжена Сю включительно. Делакруа был в самом деле полководец, но без армии, так как его последователи мало-помалу дошли до пути, ведущего к отрицанию искусства и заменили искусство живописи ловкой техникой. Они основали литературную живопись и показали, до чего она может дойти: картины сделались виньетками к книгам. Один критик, мысленно обращаясь к временам Давида, говорит, что есть два рода новаторов: одни разрушают, другие создают. Давид принадлежал к первым: хотя он ничего не основал, но его деятельность не прошла бесследно и бесполезно, ибо он сокрушил выродившуюся живопись. Романтизм уронил в свою очередь школу Давида, но и время романтизма прошло. Он не произвел ничего, что заслуживало бы жизни в потомстве. Были таланты, но большей частью произведения производили впечатления сильные по внезапности, а не такие, которые бы проникали глубоко и оставались бы надолго. Из художников самым главным и наиболее сильным противником романтизма был Энгр. В начале своей деятельности он и сам не пользовался расположением академии; хотя он и получил 1-ю римскую награду за «Ахиллеса» в двадцатилетнем возрасте, но лишь на 43 году сопричислен к числу членов академии. Его не удовлетворяли ни античные идеалы Давида, ни, тем менее, чистая натура; он понял ложный пафос псевдоклассической школы, но с другой стороны он ненавидел направление и живопись Делакруа до такой степени, что перенес ненависть на него самого и слышать не мог его имени без неприязненного чувства. Колорит Энгра, конечно, выше колорита Давида; любя красивые, благородные формы, он не подражал в живописи просто скульптурным произведениям, как Давид, но не любил также ни колорита романтической школы, ни сильных выражений страстей. Несмотря на его удаление от обеих крайностей, он скорее умеренный и измененный классик-идеалист. Примирительное же направление, исходящее из романтизма, принадлежит Деларошу (ученику Гро), который старался соединить правильный и тщательный рисунок с гармоническим колоритом, не давая господствующего перевеса ни тому, ни другому качеству. Содержание же его картин обыкновенно драматическое или трагическое, но он избегает резко безобразного, чего не боялись близкие последователи Делакруа. Кроме того, Делакруа брал свои сюжеты из истории («Кромвель и Карл I, лежащий в гробу», «Убиение герцога Гиза», «Сыновья Эдуарда»). Деларошу родственны по духу поэты Ш. Делавинь и А. де Виньи. Кутюр (см.), который прошёл школу Гро и Делароша, тоже шел по примирительному пути; его «Римляне времен упадка», прославившие его на всю Францию, впрочем, представляют по формам упадок классицизма, а в колоритном отношении не достигают высшего уровня романтической школы.
Комментариев нет:
Отправить комментарий